http://заря-чернь.рф/history/czerny/345-stranicy-istorii-sela-nikolskoe-vyazemskoe.htmlСело это очень древнее. Но особый интерес оно представляет для нас еще и потому, что с 1860 года и по 1892 год принадлежало великому писателю земли русской Льву Николаевичу Толстому.
Толстой часто бывал в Никольском. Иногда подолгу жил, занимался хозяйством, общественной деятельностью, литературным творчеством. О селе и его окрестностях, местных жителях писатель рассказывал на страницах многих своих произведений.
За последние годы село пришло в упадок. Но как только появился здесь новый хозяин – Тульский машиностроительный завод, Никольское-Вяземское возродилось заново. Восстановлен дом семьи Толстых, церковь, построены здания школы, клуба. В настоящее время толстовская усадьба является филиалом Государственного мемориального и природного заповедника «Музей-усадьба Л. Н. Толстого «Ясная Поляна».
Ниже публикуется очерк о далеком прошлом села Никольского-Вяземского.
В церковноприходских летописях сказано: «Село Никольское-Вяземское — Брадинское тож занимает довольно неровную, частью гористую, частью низменную местность при впадении р. Роски в р. Чернь, в 110 в. от Тулы и 17 в. от Черни... Название Брадинское самое древнее. От слова брод. Овраг, прилегающий к этому месту реки, и сейчас называется Брадинским».
С 1830 года к названию Брадинское, как видно из церковных документов, стало прибавляться название Никольское. Название Вяземское происходит от фамилии князей Вяземских, живших здесь.
В 1879 году Л. Н. Толстой начал писать историческую повесть из эпохи XVIII века. Материалом для повести послужили семейные предания, архивные материалы, относящиеся к роду его предков. В этой неоконченной повести, названной «Труждающиеся и обремененные», писатель подробно рассказывает о жизни владельцев села Никольское-Вяземское. «В селе, по обе стороны реки жили мужики боярские двух господ,— гово¬рится в повести.— Большая часть, 73 двора была прежде князя Вяземского, от него перешли его дочери Ртищевой, от Ртищевой уже перешли внучке его, княгине Горчаковой, и в 1797 году были Горчаковские».
Толстой подробно описывает усадьбу: «Въезд на барский двор был против церкви. И прямо взаду двора стоял новый дом. Налево от него шли амбары и загибались на правую сторону. На левой стороне были конюшни, колясочные сараи, а спереди по обеим сторонам ворот были людские, Влево за двором был молодой сад яблочный. Вправо на склоне горы была дорога, а за дорогой дворы, конный и скотный, и закуты дворовых. Позади дома была роща дубовая...»
О бывших владельцах села Вяземских в повести больше ничего не говорится. И мы пока не располагаем о них подробными данными. Но о своем прадеде Николае Ивановиче Горчакове (1725—1811) Толстой рассказывает более подробно. Не имея охоты к службе, после смерти своего родителя он вышел в отставку в чине секунд-майора, женился и переехал в свою вотчину, доставшуюся ему по разделу с братьями, в село Вяземское.
«Жизнь князя Николая Ивановича,— пишет Толстой,— была спокойная и счастливая. Зимы он жил в Москве в своем доме на Устрешенке, а потом ворочался в свое село Вяземское».
Хозяйство князь вел разумно, во всех делах добивался успеха. Матерью Н. И. Горчакова (прапрабабушка Л. Н. Толстого) была представительница рода Рюриковичей — княжна Татьяна Григорьевна Морткина. Ее портрет, в мона¬шеском одеянии с четками в руках, находится в Ясной Поляне. Когда мать Н. И. Горчакова проживала в монастыре, он каждую осень посылал туда обозы с провизией и сам с женой два раза в году ездил.
Богатство князя особенно умножилось после женитьбы на дочери генерала А. Д. Лукина Екатерине Александровне. У Горчакова были поместья не только в Чернском, но и в других уездах Тульской, Орловской и Ярославской губерний.
Среди дворян Чернского уезда Н. И. Горчаков слыл хлебосолом и рачительным хозяином, пользовался большим доверием. Только этим следует объяснить, что он стал первым предводителем дворянства в
У князя Н. И. Горчакова было три сына и две дочери. Старшую дочь Пелагею выдали замуж за графа Илью Андреевича Толстого. В приданое Пелагея Николаевна получила от своих родителей село Вяземское.
К концу своей жизни Н. И. Горчаков поселился в имении жены в селе Костомарово Чернского уезда. Здесь на свои средства он начал строить каменную церковь. В это время князя постигло большое несчастье - он ослеп. Сохранилось предание (оно упоминается в церковных летописях) о том, что князь был намерен построить храм больших размеров. Но строители воспользовались слепотою Николая Ивановича и церковь построили не такой, как хотел князь. Это открытие его очень огорчило. Каменный храм в селе Костомарово был освящен в 1805 году.
В Яснополянском музее хранится портрет слепого князя Н. И. Горчакова.
О новых владельцах села Вяземского — деде Илье Андреевиче и бабушке Пелагее Николаевне — Л. Н. Толстой оставил несколько воспоминаний. «Дед мой, Илья Андреевич (1757—1820), — писал Лев Николаевич,— был... человек ограниченный, очень мягкий, веселый и не только щедрый, но бестолково-мотовитый, а главное, доверчивый. В имении его... шло долго не перестающее пиршество, театры, балы, обеды, катания...» Все это привело к тому, что часть имений была продана, остальные, в том числе и Вяземское, заложены и перезаложены. Жить становилось нечем. Тогда И. А. Толстой использовал свои большие связи и выхлопотал себе место губернатора в Казани.
Нелестную характеристику давал Л. Н. Толстой и своей бабушке Пелагее Николаевне (1762—1838). «Сколько я могу составить себе понятие о ее характере, она была недалекая, малообразованная,— говорит Лев Николаевич,— она, как все тогда, знала по-французски лучше, чем по-русски (и этим ограничивалось ее образование), и очень избалованная — сначала отцом, потом мужем, а потом при мне уже, сыном — женщина».
После смерти И. А. Толстого имение Вяземское было взято в Опекунский совет за долги, но затем выкуплено отцом писателя. Николай Ильич (1795—1837) привел имение в порядок, построил каменную церковь. Как указано в церковных документах, с 1830-х годов село стало именоваться Никольское-Вяземское.
После смерти И. А. Толстого село Никольское-Вяземское досталось по наследству отцу писателя Н. И. Толстому.
Биографы Льва Николаевича сообщают, что его отец Николай Ильич по выходе в отставку поселился с женой в Ясной Поляне, деятельно занялся хозяйством, часто бывал в родовом имении Никольском-Вяземском.
Николай Ильич был участником Отечественной войны 1812 года. Тогда он дал себе обет, если останется жив, то выстроит в Никольском-Вяземском церковь. Этот обет он сдержал. Строительство церкви в селе было закончено в 1836 году. Н. И. Толстой любил охоту, создавал избранную библиотеку, веселый, живой, бойкий, часто насмешливый, но очень добрый. В семейной жизни Николай Ильич был счастлив, но счастье это оказалось разбитым ранней смертью жены Марии Николаевны (урожденной Волконской). Она скончалась после родов 7 марта 1830 года от «нервной горячки», оставив мужу пять человек детей. Всего на семь лет пережил свою жену Н. И. Толстой. Он скоропостижно умер в 1837 году в Туле и погребен в семейном склепе кладбища села Кочаков.
Лев Николаевич нежно любил своего отца. О нем он оставил воспоминания. Матери писатель не помнил, он лишился ее будучи двух лет. О ней он собрал рассказы от знавших ее людей, которые поместил в статье «Воспоминания детства». Некоторые черты родителей, их художественных портретов отра¬жены в романе «Война и мир» — в графе Николае Ильиче Ростове и в княжне Марии Болконской.
Несколько лет имениями Толстых, в том числе и Никольским-Вяземским, управляли опекуны. И лишь в 1847 году между братьями Толстыми произошел раздел. Никольское-Вяземское досталось старшему брату — Николаю Николаевичу.
Вот некоторые биографические данные Н. Н. Толстого (1823—1860). Исследователи биографии Л. Н. Толстого утверждают, что его старший брат Николенька, так звал его Лев Николаевич, в детстве был всеобщим любимцем в семье. Окончив второй курс Московского университета, он продолжил учебу в Казани, куда переехала семья Толстых после смерти Николая Ильича. Закончив философский факультет Казанского университета, Н. Н. Толстой решил поступить на военную службу. В письме к родственнице, жившей в семье Толстых, Т. А. Ергольской в декабре 1844 года он писал: «Я остаюсь в Москве и поступаю в артиллерию... так как все советовали поступить в артиллерию, я наконец решился, чем я теперь очень доволен».
В начале 1846 года, став прапорщиком, Н. Н. Толстой получил назначение на Кавказ в артиллерийскую бригаду. С детских лет сильным увлечением у него оставалось чтение. Занимался он чтением и здесь, в свободное от службы время. Другим увлечением на Кавказе была охота.
В январе 1847 года, получив отпуск, Н. Н. Толстой приехал в Ясную Поляну. Сюда собрались все его братья, чтобы подписать раздельный акт. Этот документ был оформлен в Тульской палате гражданского суда. Н. Н. Толстой стал владельцем села Никольское-Вяземское и деревни Плотицино. В них числилось 317 крепостных крестьян мужского пола и 920 десятин земли.
Вернувшись на Кавказ, Н. Н. Толстой продолжал службу. В конце 1850 года он получил долгосрочный отпуск. Побывав в своем имении Никольском, он гостил у сестры Марии Николаевны в Покровском, в Ясной Поляне, в Москве. На Кавказ Николай Николаевич возвращался вместе со Львом Николаевичем, решившим поступить на военную службу. Через два года Н. Н. Толстой в чине штабс-капитана вышел в отставку.
Во время Крымской кампании Л. Н. Толстой находился в числе защитников Севастополя. Николай Николаевич писал ему из Никольского: «...Ежели ты видишь все ужасы и мерзость, которые делаются на театре войны, то, по крайней мере, ты видишь и хорошую сторону медали, а здесь мы только видим, чего нам стоят эти подвиги, которые так глупо и пошло описывают в газетах. С тех пор, как я в отставке, я уже поставил 2-х рекрутов. Сегодня назначил еще 4-х, да через месяц надобно поставить 8-х в милицию. Не знаю, что лучше: видеть, как умирает солдат в деле или как провожают гожих, как у нас их называют. Бедный наш, добрый русский мужик! И когда поймешь, что никак не можешь облегчить его участи, то сделается как-то гадко и досадно за себя».
В августе 1855 года Н. Н. Толстой вновь поступил на военную службу на Кавказ, а в июле 1858 года он окончательно вышел в отставку и поселился в своем имении Никольском-Вяземском.
Еще раньше Николай Николаевич познакомился с Тургеневым и бывал с ним на охоте, часто наведывался к Фету в его усадьбу Новоселки, находившуюся в семи километрах от Никольского. Об этом поэт Фет вспоминал: «...Милейший Николай Николаевич, видимо, привык к нашему близкому соседству, и его желтая коляска, запряженная тройкой серых, нередко останавливалась перед нашим крыльцом».
Побывав у Н. Н. Толстого в Никольском с ответным визитом, Афанасий Афанасьевич Фет заметил: «Ясно было, что Николай Николаевич, то проживающий в Москве, то у двух братьев и любимой сестры, то у нас или на охоте, смотрел на Никольский флигель не как на постоянное, оседлое жилище, требу¬ющее известной поддержки, а как на временную походную квартиру, в которой пользуются чем можно, не жертвуя ничем на благоустройство».
Имением в те годы в Никольском управлял строгий бурмистр Петр Евстратьевич Воробьев. Он упоминается Львом Николаевичем в его незаконченной повести «Идиллия». Она начинается так: «Петр Евстратьевич теперь большой человек — управляющий. Легко сказать, над двумя деревнями начальник, как барин, повелевает». Николай Николаевич полагался на своего управляющего. Сам же мало вникал в хозяйственные дела.
Н. Н. Толстого отличали исключительная скромность и простота. И. С. Тургенев рассказывал литератору В. М. Гаршину: «То смирение перед жизнью, которое Лев Толстой развивает теоретически, брат его применил не¬посредственно к своему существованию. Он жил всегда в самой невозможной квартире, чуть ли не в лачуге, где-нибудь в отдаленном квартале Москвы, и охотно делился всем с последним бедняком».
Не многие знают, что старший брат Л. Н. Толстого Николай был талантливым писателем. При его жизни в журнале «Современник» (февраль 1857) были опубликованы очерки «Охота на Кавказе». Этому произведению дали высокую оценку Н. А. Некрасов, И. С. Тургенев, А. А. Фет. Вот что Н. А. Некрасов писал И. С. Тургеневу: «Автор не виноват, что это не повесть, но задачу, кото¬рую он себе задал, он выполнил мастерски и, кроме того, обнаружил себя поэтом. Некогда писать, а то я бы указал в этой статье на несколько черт, до того поэтических и свежих, что ай-ай! Поэзия тут на месте... Эта вещь хорошая. Не знаю, насколько Лев Николаевич поправил слог, но мне показалось, что эта рука тверже владеет языком, чем сам Лев Николаевич. Далекость от литературных кружков имеет также свои достоинства. Я уверен, что автор не сознавал, когда писал, многих черт, которыми я любовался как читатель, а это не часто встречаешь».
Очерки об охоте Николай Николаевич писал в начале 1850-х годов, когда служил на Кавказе. Л. Н. Толстой отметил в своем дневнике 29 октября 1852 года: «Николенька пришел ко мне и читал свои записки об охоте. У него много таланта, но форма нехороша. Пусть он бросит рассказы об охоте, а обратит больше внимания на описания природы и нравов; они разнообразнее и очень хороши у него».
Лев Николаевич часто вспоминал, как Николенька еще в детстве поражал своими рассказами о «зеленой палочке», «Фанфароновой горе», «Муравейных братьях».
Другие произведения Н. Н. Толстого были напечатаны после ранней его смерти. Незаконченная его повесть «Пластун» опубликована в журнале «Красная новь» - № 5, 7 1926 г, рассказы «Весенние поля» и «Заяц» в альманахе «Охотничье сердце», М., 1927. В этих рассказах так и видятся окрестности Николь¬ского-Вяземского.
Литературовед А. Е. Грузинский утверждал: «Можно сказать определенно, что если бы Николаю Толстому было суждено писать дальше и развивать свой талант, идя по той дороге, на которую он вступил своим «Пластуном», русская литера¬тура могла бы получить в нем своего оригинального Фенимора Купера».
В 1987 году в Приокском книжном издательстве вышла книга сочинений Николая Николаевича Толстого. Читатель найдет ее в наших библиотеках.
Весной 1860 года Николай Николаевич тяжело заболел туберкулезом. Узнав об этом, И. С. Тургенев писал из Франции 1 июня 1860 года А. А. Фету. «То, что вы мне сообщили о болезни Николая Толстого, глубоко меня огорчило. Неужели этот драгоценный, милый человек должен погибнуть?.. Если Николай Толстой не уехал, бросьтесь ему в ноги, а потом гоните его в шею за границу. Здесь, например, такой мягкий воздух, какого в России никогда и нигде не бывает».
И вот Н. Н. Толстой во Франции, в городе Содене. Находясь на излечении, Николай Николаевич каждый день встречался с И. С. Тургеневым. «Мы с ним три недели неразлучны,— писал Н. Н. Толстой сестре,— и с каждым днем убеждаюсь, что он милейший, приятнейший и добрейший человек...»
Болезнь у Н. Н. Толстого оказалась запущенной, и лечение не помогло. О смерти старшего брата Лев Николаевич писал своей родственнице графине А. А. Толстой 29 сентября I860 года: «Два месяца я час за часом следил за его погасанием, и он умер буквально на моих руках. Мало того, что это один из лучших людей, которых я встречал в жизни, что он был брат, что с ним связаны лучшие воспоминания моей жизни,— это был лучший мой друг».
Лев Николаевич очень любил своего Николеньку. О нем он оставил самые теплые воспоминания. Старший брат Л. Н. Толстого имел огромное на него влияние. Как добрая память об этой замечательной личности в кабинете Льва Николаевича стоял гипсовый бюст покойного старшего брата Николая.
В I860 году, после кончины старшего брата Николая Николаевича Толстого, владельцем Никольского-Вяземского стал Лев Николаевич. Это обязывало его чаще бывать в усадьбе, заниматься с управляющим, вникать в хозяйственные дела.
Приехал в Никольское Л. Н. Толстой и в тот летний день 1861-го года, когда вместе с И. С. Тургеневым они должны были встретиться в имении А. А. Фета. Встреча эта состоялась, но закончилась большой ссорой писателей, после чего Тургенев уехал в Спасское, а Толстой в Никольское. Лев Николаевич считал себя оскорбленным со стороны Тургенева. Из Никольского он, сильно разгоряченный, направил Ивану Сергеевичу вызов на дуэль, назначив местом встречи Богуславский погост. К счастью, такая встреча не состоялась. Не дождавшись от Тургенева ответа, Толстой уехал в Ясную Поляну.
Шестнадцать лет писатели не встречались. И лишь потом первым подал весточку к возобновлению старой дружбы Лев Николаевич, которую Иван Сергеевич принял с большой радостью.
В Самарской губернии у Льва Николаевича были куплены земли. Весной и летом 1862 года Толстой находился в тех местах. В начале июля этого года по ложному доносу на «антиправительственную деятельность Толстого» в Ясной Поляне и в Никольском по распоряжению властей был произведен обыск. По поводу происшедшего Лев Николаевич своей родственнице А. А. Толстой сообщал: «Я вам писал из Москвы; я знал все только по письму; теперь, чем дольше я в Ясной, тем больней и больней становится мне нанесенное оскорбление и невыносимее становится вся испорченная жизнь... Мало этого, они поехали в другую мою Чернскую деревню; почитали бумаги покойного брата, которые я, как святыню, беру в руки, и уехали, совершенно успокоив нас, что подозрительного ничего не нашли, и прочитав всем поученья и потребовав себе обедать».
В Государственном архиве Тульской области находится рапорт Чернского уездного земского исправника Т. А. Гофштеттера Тульскому губернатору П. М. Дарагану об обыске в имении Л. Н. Толстого в селе Никольском. Документ этот написан 9 июля 1862 года под грифом «Секретно». Вот его содержание: «Полковник корпуса жандармов Дурново сего числа пригласил меня с собою в имение графа Толстого с. Никольское, где при мне и приставе Тульской градской полиции г. Кобеляцком, пересмотрев все книги и бумаги, бывшие в доме графа Толстого, но искомого полковником Дурново ничего не оказалось. О чем Вашему превосходительству имею честь донести на предписание от 3-го сего июля за № 49. Исправник Гофштеттер».
Это беззаконие привело в такое состояние Толстого, что он намеревался продать свои имения и уехать из России. И лишь спустя некоторое время Лев Николаевич успокоился и изменил свое решение.
В сентябре 1862 года Толстой стал семейным человеком. Льву Николаевичу исполнилось 34 года, а его жене Софье Андреевне, урожденной Берс, 18 лет. Первую поездку в Никольское со Львом Николаевичем Софья Андреевна описывает в своих мемуарах: «В ноябре мы в эту же осень поехали с Львом Николаевичем в его чернское именье Никольское-Вяземское на лошадях, в карете. Никольское от Ясной около 100 верст. Льву Николаевичу нужно было туда ехать по хозяйству. В Сергиевском (ныне г. Плавск) мы ночевали, ехали довольно долго, и погода была сырая, скучная, осенняя». Далее Софья Андреевна рассказывает о своих впечатлениях, о самой усадьбе. Деревянный домик в Никольском был тогда маленький, в 4—5 комнат, в котором совсем недавно жил старший брат Льва Николаевича Николай Николаевич. Запомнилось ей, как торжественно и учтиво приветствовал гостей управляющий старого типа Петр Евстратьевич Воробьев. Из окон дома открывался прелестный вид на реку, лес, поля и деревни.
В Никольское приехал друг Толстого Д. А. Дьяков и увез Льва Николаеви¬ча с молодой женой к себе в село Черемошню Новосильского уезда. Накануне выпал снег, и ехали туда уже на санях. Вскоре вернулись в Никольское, а оттуда отправились в Ясную Поляну. Л. Н. Толстой в это время был занят изданием своих повестей «Казаки» и «Поликушка» в журнале «Русский вестник».
Умерший брат Толстого Дмитрий (1827—1856) остался должен около трех тысяч рублей некоему майору Дохтурову. По этому поводу Никольское власти собирались описать и продать за долги. Лев Николаевич в конце февраля и в марте 1863 года послал прошение в Тульское губернское правление. В нем говорилось о том, что имение приносит в год дохода более трех тысяч рублей (больше долга) и, следовательно, описанию для продажи не подлежит. Обращался Толстой и в Чернский земский суд. Долг брата Львом Николаевичем был погашен.
В начале августа 1864 года Толстой вновь поехал в Никольское. Он рассчитывал пробыть здесь несколько дней: заняться хозяйством, съездить к знакомым, поохотиться на мелкую дичь. В селе он узнал о трагедии, которая поразила писателя. 10 августа Лев Николаевич писал жене в Ясную Поляну: «Я вчера приехал в Никольское в 8. Страшный там случай, поразивший меня ужасно. Баба скотница упустила бадью в колодец, на конном дворе. Колодец всего 12 аршин. Села на палку и велела себя опустить мужику. Мужик-староста, пчеловод, единственный мне знакомый и милый в Никольском. Баба слезла вниз и упала с палки. Мужик-староста велел себя опустить, долез до половины, упал с палки вниз. Побежали за народом, вытащили через полчаса, оба мертвые. В колодце было всего три четверти воды. Вчера хоронили». Этот случай, о котором Толстой писал жене, лег потом в основу рассказа под названием «Вредный воздух».
В эту поездку Толстой находился в Никольском несколько дней. Отдохнув с дороги, он занялся осмотром земли для хутора, скота, лучше узнал именье. «Хозяйство в Никольском превосходно, но урожай не слишком хорош»,— писал Лев Николаевич жене. Он посчитал, что получит в этом году доход с имения около 4000 рублей, да старого хлеба на 1000 рублей. Из Никольского Толстой съездил в город Чернь, Здесь он получил почту и свои письма отправил.
На семейном совете Толстые решили, что часть лета 1865 года проведут в Никольском. Накануне Лев Николаевич приехал сюда. Его встретил новый управляющий Иван Иванович Орлов. Толстой хорошо его знал. Он был учителем в одной из школ, созданных Львом Николаевичем в Крапивенском уезде. Толстой поговорил с Орловым, посмотрел сады, скот и всем остался доволен. «Хозяйство хорошо, и Иван Иванович хорош. Хлеба здесь гораздо лучше наших...— писал Лев Николаевич жене.— Устроимся мы все в Никольском прекрасно». Вскоре Толстой отправился из Никольского в Ясную Поляну готовить семью к отъезду.
Наконец долгие сборы закончились. Толстой с женой и двумя детьми, свояченицей Татьяной Андреевной Берс погрузили все необходимое и отправились в путь. Отсюда, из Никольского, Лев Николаевич писал А. А. Толстой 5 июля: «Мы имели намеренье ехать на лето за границу. Теперь мы раздумали и из Ясной Поляны уехали еще в большую глушь, в село Никольское Чернского уезда. Адрес: в Чернь».
Татьяна Андреевна Кузминская (урожденная Берс) впоследствии вспоминала: «...Железной дороги тогда еще не было, и переезд на лошадях, частью по шоссе, а частью проселком, представлял немало хлопот и затруднений с ночевкой на постоялом дворе, да еще с детьми... Мы ехали в двух экипажах с обозами и людьми. В карете ехали двое детей, няня и я. В коляске — Лев Николаевич с Соней». Далее она рассказывала, что Никольское очень красивое имение, с холмистой местностью, с лесом на берегу извилистой реки, которая протекает недалеко от дома. В Никольском — небольшой дом, в нем общая столовая, коридор, три комнаты жилых и маленький кабинет Льва Николаевича. «Приехали в пустой грязный дом. Прошло три дня - все чисто,— удивлялась Татьяна Андреевна.— Вся хозяйственная машина пущена в ход: чистая скатерть, все едят, пьют, самовар на столе, и повар в белом колпаке. На кухне кот сидит».
В это лето и осень было самое длительное пребывание Толстого в Никольском. Лев Николаевич занимался хозяйством, навещал сестру, знакомых соседей, вел переписку с разными лицами, охотился в окрестностях села и продолжал писать свой знаменитый роман «Война и мир».
В Никольском летом и осенью 1865 года Толстой был по-прежнему деятелен. Он хотел, чтобы в его имении были хорошие урожаи, разводили лучшие породы скота, занимались садом и многим другим. Старший сын писателя Сергей Львович писал: «Отец увлекался, так сказать, поэзией сельского хозяйства: он любил породистый скот, любовался обильными урожаями, посадками деревьев и яблонь, изучал жизнь пчел, интересовался работой и жизнью крестьян и рабочих, вообще смотрел на хозяйство как своего рода творчество».
Здесь, в Никольском, кроме всего прочего, Толстой занялся изготовлением кумыса из молока кобылиц. Опыт он получил на своем хуторе в Самарской губернии. Два брата Льва Николаевича умерли от туберкулеза. Писатель опасался этой болезни, а кумыс от нее предохраняет.
Но главным занятием Толстого было творчество. В полном разгаре продолжалась работа над романом «Война и мир». В письме родственнице А. А. Толстой писатель интересуется, какое на нее произвел впечатление отрывок романа «Тысяча восемьсот пятый год», опубликованный в журнале «Русский вестник».
У Толстых в Никольском часто бывали гости. Приехавший поэт Фет с супругой остались ночевать. Вечером Толстой по просьбе гостей читал написанные им главы романа. Татьяна Андреевна Кузминская вспоминала: «Пребывание у нас супругов Фет было очень приятно. Лев Николаевич читал вслух отрывки вновь написанного из «Войны и мира». Афанасий Афанасьевич восхищался и содержанием, и чтением Льва Николаевича. Я видела, какое удовольствие он доставлял Льву Николаевичу своею искренней похвалой».
Описывая в романе «Война и мир» Отрадное, Толстой видел перед собой Никольское. Дорога князя Андрея в Отрадное, первая встреча с Наташей, ночь в доме у Ростовых — это все любимое писателем Никольское.
Со знакомыми и близкими Лев Николаевич вел активную переписку. Часто она касалась литературной деятельности. Однажды Толстой получил письмо от писателя и редактора-издателя журнала «Библиотека для чтения» П. Д. Боборыкина, с согласием сотрудничать в редактируемом им журнале. Боборыкин был очень плодовитым писателем, издавшим большое число романов и повестей. Но его творчество до сего времени остается мало известным. Даже Твардовский, например, только после публикации своей «книги про бойца» узнал, что первый «Василий Теркин» появился еще в 1892 году. Роман с таким названием принадлежал П. Д. Боборыкину (1836—1921). Тогда, в Никольском, Толстым был подготовлен ответ. Прочитав романы «В путь-дорогу» и «Земские силы»,— «полюбил сильно ваш талант», — пишет Лев Николаевич Боборыкину. В письме дается ряд советов, которые, по словам Толстого, «может быть, подействуют и очистят от вредных напущенных на ваш талант петербургско-литературных наплывов».
Всю осень в Никольском Лев Николаевич охотился. Иногда удачно, иногда нет. Рассказывал об этом в письмах брату Сергею, Фету, соседу Борисову. Пригласил раз Лев Николаевич на охоту с гончими и борзыми в Никольском и Софью Андреевну. «Поставил меня с двумя борзыми на опушке леса и дал свору борзых на веревке,— рассказывала Софья Андреевна.— Собаки рвались, я едва их держала. Стою, смотрю, слушаю. Вдруг гончие погнали с лаем и визгом прямо на меня. Беру лорнет, неловко левой рукой, правая же едва держит уже рвущихся изо всех сил борзых. Смотрю — мягкими шагами, тихо выходит из леса лисица. Увидев меня, она останавливается. Не зная правил охоты, необходимости выждать, я страшно взволновалась и пустила собак. Лисица мягко повернула хвостом и ушла опять в лес. Вдруг скачет Лев Николаевич недовольный, в каком-то азарте. «Злодейка, оттопала лисицу»,— кричит мне он. И долго не мог он мне простить, что я рано спустила борзых и дала уйти лисице».
Вернувшись из Никольского в Ясную Поляну, Толстой в письме от 13 октября 1865 года делится с тестем А. Е. Берсом своими хозяйственными планами. «Кроме мериносов я развожу в Никольском улучшенную породу русских овец и породу маличей (крымских), купленных у Шатилова,— писал Лев Николаевич.— Когда будет железная дорога, то члены Английского клуба будут посылать ко мне депутатов для приобретения маличей для своих обедов. Кроме того, из моих русских курдючных есть один баран, весящий пять пудов живого веса».
Однако старший сын писателя Сергей Львович утверждал, что Льва Николаевича в хозяйстве гораздо больше интересовали люди и природа, чем выгода. Хозяйство не было главным делом его жизни.
Каждый год Л. Н. Толстой посещал свою вторую усадьбу, а иногда и по нескольку раз наведывался сюда. Сын писателя Сергей Львович вспоминал, как он, будучи подростком, ездил с отцом в мае 1872 года в Никольское, которое на него произвело тогда сильное впечатление. Он красочно описывает усадьбу и ее окрестности. «По молодости лет,— вспоминал Сергей Львович,— я тогда не обратил внимания на бедность никольских крестьян: мне бросались в глаза лишь старинные домотканые яркие наряды баб, их поневы, шитые рубашки, кички и пушки в ушах вместо серег. Отец ездил по всему имению, особенно внимательно проверял, целы ли леса, и в общем, кажется, остался доволен управляющим Иваном Ивановичем Орловым».
Л. Н. Толстой уделял большое внимание обучению крестьянских детей грамоте. Одна из усадебных построек в Никольском Толстым была отдана под школу. Писатель вел работу в качестве члена училищного совета Крапивенского и Чернского уездов.
В мае 1889 года Толстой приехал не в Никольскую усадьбу, а на хутор Протасово, где поселился второй сын писателя Илья Львович. Льву Николаевичу особенно понравилась и запомнилась встреча с крестьянскими детьми. В своем дневнике он записал: «Чтение на лугу крестьянским детям деревни Сидоровки... легенды «Чем люди живы».
В начале девяностых годов XIX века Толстой все свои имения передал жене и детям. Владельцем Никольского стал старший сын писателя Сергей Львович.
На длительный срок приехал Толстой в чернские места в конце апреля 1898 года. Он поселился у сына Ильи Львовича в Гриневке. Два года в наших местах была сильнейшая засуха, крестьяне голодали. Лев Николаевич и его единомышленники закупали на собранные средства продовольствие и устраивали в деревнях общественные столовые. Все деревни в окрестности Толстой объездил верхом на лошадях. Побывал он и в Никольском, где «окончательно устроил столовые». В те дни писатель работал над повестью «Хаджи-Мурат», написал обличительную статью «Голод или не голод?».
Последний раз в Никольском Толстой был за четыре месяца до своей кончины, 28 июня 1910 года. У старшего сына Сергея Львовича был день рождения. Лев Николаевич приехал сюда вместе с Софьей Андреевной. Сопровождал Толстого в этой поездке его домашний врач, секретарь и друг писателя Душан Петрович Маковицкий. Несколько лет назад были изданы четыре больших то¬ма дневников Маковицкого. Там подробно рассказано и об этой поездке Толстого в Никольское.
Узнав, что в селе живет знакомый старик дьячок Успенский, Лев Николаевич пошел к нему, «сел с ним на скамейку перед его домом и беседовал... От дьячка пошел на ту сторону реки в деревню. Широкая улица. Травники перед избами. Куча ребятишек...
— Вот дедушка идет! — крикнул один из кучи, и ребятишки побежали за Львом Николаевичем. Он медленно шел в гору и с ними разговаривал».
Вечером к дому пришли молодые крестьяне. Пели, плясали. Писатель сходил посмотреть. А вечер был теплый, тихий… Утром 29 июля Лев Николаевич пошел еще раз в Никольское. Прошел всю улицу, останавливаясь и разговаривая с жителями села. Потом все ходили в лес. А после обеда на бричке поехали на станцию. Проезжая мимо Никольского, Лев Николаевич стал говорить сочувственно про никольских крестьян. «Помните, - спросил он у Маковицкого – «Край родной долготерпенья?..» И слезы выступили у него на глазах, дальше не мог говорить».
Прошли годы. Никольское было колхозом, совхозным отделением, затем стало подсобным хозяйством Тульского машиностроительного завода. Заботами этого коллектива заново возродилось село, возродилась и усадьба, связанная с именем великого писателя земли русской Льва Николаевича Толстого.
Чернский районный историко-краеведческий музей им. Н.А. Вознесенского
Форум
